Небеса были пепельно-пенны,
Листья были осенние стылы,
Листья были усталые стылы,
И октябрь в этот год отреченный
Наступил бесконечно унылый.
Было смутно; темны и смятенны
Стали чащи, озера, могилы. -
Путь в Уировой чаще священной
Вел к Оберовым духам могилы.
ТынькМрачно брел я в тени великанов -
Кипарисов с душою моей.
Мрачно брел я с Психеей моей,
Были дни, когда Горе, нагрянув,
Залило меня лавой своей,
Ледовитою лавой своей.
Были взрывы промерзших вулканов,
Было пламя в глубинах морей -
Нарастающий грохот вулканов,
Пробужденье промерзших морей.
Пепел слов угасал постепенно,
Мысли были осенние стылы,
Наша память усталая стыла.
Мы забыли, что год - отреченный,
Мы забыли, что месяц - унылый
(Что за ночь - Ночь Ночей! - наступила,
Мы забыли, - темны и смятенны
Стали чащи, озера, могилы),
Мы забыли о чаще священной,
Не заметили духов могилы.
И когда эта ночь понемногу
Пригасила огни в небесах, -
Огоньки и огни в небесах, -
Озарил странным светом дорогу
Серп о двух исполинских рогах.
Серп навис в темном небе двурого, -
Дивный призрак, развеявший страх, -
Серп Астарты, сияя двурого,
Прогоняя сомненья и страх.
И сказал я: "Светлей, чем Селена,
Милосердней Астарта встает,
В царстве вздохов Астарта цветет
И слезам, как Сезам сокровенный,
Отворяет врата, - не сотрет
Их и червь. - О, Астарта, блаженно
Не на землю меня поведет -
Сквозь созвездие Льва поведет,
В те пределы, где пепельно-пенна,
Лета - вечным забвеньем - течет,
Сквозь созвездие Льва вдохновенно,
Милосердно меня поведет!"
Но перстом погрозила Психея:
"Я не верю огню в небесах!
Нет, не верю огню в небесах!
Он все ближе. Беги же скорее!"
Одолели сомненья и страх.
Побледнела душа, и за нею
Крылья скорбно поникли во прах,
Ужаснулась, и крылья за нею
Безнадежно упали во прах, -
Тихо-тихо упали во прах.
Я ответил: "Тревога напрасна!
В небесах - ослепительный свет!
Окунемся в спасительный свет!
Прорицанье Сивиллы пристрастно,
И прекрасен Астарты рассвет!
Полный новой Надежды рассвет!
Он сверкает раздольно и властно,
Он не призрак летучий, о нет!
Он дарует раздольно и властно
Свет Надежды. Не бойся! О нет,
Это благословенный рассвет!"
Так сказал я, проникнуть не смея
В невеселую даль ее дум
И догадок, догадок и дум.
Но тропа прервалась и, темнея,
Склеп возник. Я и вещий мой ум,
Я (не веря) и вещий мой ум -
Мы воскликнули разом: "Психея!
Кто тут спит?!" - Я и вещий мой ум...
"Улялюм, - подсказала Психея, -
Улялюм! Ты забыл Улялюм!"
Сердце в пепел упало и пену
И, как листья, устало застыло,
Как осенние листья, застыло.
Год назад год пошел отреченный!
В октябре бесконечно уныло
Я стоял здесь у края могилы!
Ночь Ночей над землей наступила -
Ах! зачем - и забыв - не забыл я:
Тою ночью темны, вдохновенны
Стали чащи, озера, могилы
И звучали над чащей священной
Завывания духов могилы!
Мы, стеная, - она, я - вскричали:
"Ах, возможно ль, что духи могил -
Милосердные духи могил -
Отвлеченьем от нашей печали
И несчастья, что склеп затаил, -
Страшной тайны, что склеп затаил, -
К нам на небо Астарту призвали
Из созвездия адских светил -
Из греховной, губительной дали,
С небосвода подземных светил?"
Эдгар По.